– Сергей Евгеньевич, сегодня телесериалы про полицию и следователей дико популярны, а ролики в интернете из серии «как вести себя в тюрьме» имеют сумасшедшие просмотры. Неужели наше общество настолько криминализировано? – Это явные пережитки прошлого. Сейчас ситуация далеко не такая драматическая, какой была даже лет 10 – 15 назад. Плюс – изменилась сама структура преступности. Сегодня мы сталкиваемся в основном с мошенническими действиями, совершаемыми дистанционно. Здесь широко используются методы социальной инженерии – убеждение, установление псевдодоверительных отношений, введение в определённые психологические состояния. Расследовать такие дела непросто. Проблема в том, что множество подобных преступлений совершается из-за границы: раз формат дистанционный, то расстояние для злоумышленников – не помеха, а преимущество. Тем не менее боремся. Создана специальная структура – отдел по борьбе с киберпреступлениями. – Основной способ борьбы – это профилактика? – Совершенно верно. Всеми доступными средствами пытаемся донести до людей информацию о том, что не нужно сообщать по телефону конфиденциальную информацию и, тем более, переводить деньги незнакомцам. Вот эта «эпидемия» кибермошенничеств, действительно, самая насущная проблема. А вот убийств, грабежей, разбоев, краж год от года становится всё меньше. – С дистанционным мошенничеством – понятно, примета времени. А «классические» преступления куда делись? – Этим стало просто невыгодно заниматься. Исходя из того, какие за подобные вещи предусмотрены наказания и как действуют сегодня правоохранительные структуры, многие злоумышленники банально боятся идти на столь серьёзные риски. И правильно делают. Раскрываемость подобных дел при нынешних технических возможностях очень хорошая. – Эффективная работа невозможна без талантливых кадров. Кто эти люди? Какими качествами они должны обладать? – Любой сотрудник МВД всегда находится между двух огней. С одной стороны, есть потерпевшая сторона. А с другой – те, кого задерживают. И это ведь такие же люди! У них тоже есть родственники, есть какие-то собственные феномены – социальные, психологические. Преступления также возникают не сами по себе, у любого поступка есть мотивы. Так что не каждый человек способен разбираться во всех этих тонкостях и нюансах. Оценить силы того или иного сотрудника заранее невозможно: насколько ему подходит наша работа, становится понятно только по факту. И, если он попал в уголовный розыск случайно, то он тут не задерживается. Остаются те, для кого идея противодействия преступности первична. И те, кто, собственно, может это делать. Если говорить о кадровых перспективах, то нам как никогда нужна помощь молодёжи. Сейчас важнейшая часть работы завязана на новых технологиях. Соответственно, необходимы специалисты, способные эффективно взаимодействовать с цифровыми сервисами. Поэтому многое поменялось: раньше попасть к нам после школы милиции было практически нереально, а теперь двери открыты. Конечно, мы учимся и сами – если раньше учились у ветеранов, то теперь, наоборот, у нового поколения. – Портреты Жеглова и Шарапова в вашем кабинете висят, как я понимаю, не случайно? – Из всех известных российских фильмов и сериалов о правоохранителях, по сути, только два демонстрируют нечто близкое к реальности: «Место встречи изменить нельзя» (12+) и «Ликвидация» (18+). Опять же, многие установки, озвученные Глебом Жегловым, очень близки и мне. Воплощённый Высоцким герой как-то сказал Копчёному: «Если я пяток таких, как ты, посажу за решётку, то я жизнь прожил не зря». Конечно, суть идеи не в том, чтобы сажать, а в том, чтобы планомерно избавлять людей от преступности. НЕПРИДУМАННЫЕ ИСТОРИИ Следствие вели... Сергей Бучнев поделился несколькими запомнившимися эпизодами из своей практики Вовремя бросить якорь – В преддверии праздника хочется поблагодарить многих моих «учителей», взаимодействуя с которыми я осваивал профессию. В частности – бывшего начальника уголовного розыска Михаила Александровича Власова. Он закончил мореходку, так что на руке у него был набит якорь. Помню, попался нам квартирный вор, который никак не хотел сознаваться, несмотря на наличие вещдоков. Михаил Александрович, вникнув в канву ситуации, уверенно сказал коллегам: «Приводите, будем с ним общаться». Посадил его напротив. И показал на свою татуировку – видишь, мол? Я сначала даже не понял, что он видеть-то должен… А Власов продолжает: «Видишь? Понимаешь, что нужно всё рассказать, как есть?». И тот стал рассказывать! То есть опытный сотрудник просто-напросто сбил преступника с толку. Рисунок-то тот видит, а вот какие выводы он из этого должен сделать – непонятно. Это непонимание и стало тем самым необходимым психологическим приёмом, который сработал на результат. Регулятор справедливости – Где-то лет 15 назад произошло весьма резонансное на тот момент преступление: вооружённые люди в масках напали на училище, связали сторожа и забрали всё ценное, что было в здании, включая компьютеры. Имущество сгрузили в угнанную машину и были таковы. Никаких следов не оставили. Машина потом нашлась на берегу водохранилища – и на том, по сути, всё могло и закончиться. Я, как человек непосредственно занимавшийся этим делом, начал с того, что поднял архивы. Проверил по картотекам тех, кто гипотетически мог быть замешан в этой истории. Через несколько дней случайно встречаю на улице молодого парня – несовершеннолетнего, состоящего на учёте. Я его позвал к себе и вижу – у него что-то торчит из кармана. Оказалось – регулятор от магнитолы. Сказал, это, мол, мы с отцом ремонтируем машину. Я попросил пройтись до гаража. Тот отказался под предлогом того, что отец от нашего визита будет нервничать. «Если не пойдём, то я кое-что интересное расскажу», – стал меня «уламывать» парень. Оказалось, «интересное» – информация о странном подвале, из которого сделали склад компьютеров…Как вы уже, наверное, догадались, это были именно те устройства, которые и украли в ходе разбойного нападения. Мы установили владельца подвала, раскрутили всю цепочку и таким образом дело было раскрыто. Алё, гараж! – Бывает, что одно дело цепляется за другое. Примерно в то же время, когда случилась история с училищем, вдруг стали массово угонять машины. И тут я вспомнил про всё того же парня и его отца, в гараж к которому он так не хотел меня вести. Пришёл к этому мужчине, рассказал про ту встречу с парнем, а он отвечает: нет уже никакой машины, я её продал два месяца назад, гараж стоит пустой и смотреть там нечего. Но я настоял на том, чтобы туда попасть. Открыли дверь – и, пожалуйста, там стоит недавно угнанное авто.