«Три эпохи Марка Шагала» – это название объединило в одном зале три графические серии, созданные одним из главных художников-новаторов XX века в разные годы, плюс ещё несколько работ. Все они – из коллекции Павла Башмакова, бизнесмена и владельца питерской Bashmakov Gallery. Тот провёл экскурсию для многочисленных первых посетителей выставки (12+), что открылась в областном художественном музее имени И.Н.Крамского.  Кто-то сочтёт проект знакомящим лишь с некоторыми гранями шагаловского таланта, а соседство работ почти случайным. Да, Шагал известен прежде всего как живописец. Но и создавая офорты, рассказывал о том, что было для него заветным. Экспонаты воронежской выставки помогут разобраться в творческой эволюции и особенностях эстетики художника. И что-то понять о нём как человеке. В жизни Шагала были и драмы, и потери. Но сложилась она куда счастливее, чем у многих его соратников и современников. Выставка могла быть, кстати, больше, если б оказался свободен ещё и первый этаж музейного зала: сейчас там расположилась временная экспозиция «Христианская народная культура в СССР: исчезающее наследие» (0+). – В Тюмени мы открыли выставку «Парижской школы», там зал – 1,5 тысячи квадратных метров, и в нём представлено больше 250 работ. А здесь – 70, – рассказал коллекционер. – Прежде всего я ориентирован на большие имена: Дали, Шагал, Кандинский, Пикассо, Матисс... Из современников очень люблю Шемякина. Он жив, слава Богу, и, возможно, поэтому его работы на аукционах стоят не так дорого. Время очень хорошее, чтобы покупать Шемякина! Есть и другие художники: Брак, Леже, Миро... На тюменской выставке представлено более 30 творцов! В нашей галерее – крупнейшая коллекция работ Дали. Стараюсь собирать не только его графику, но и бронзу: барельефы настенные, скульптуры. А также стеклянные произведения искусства, керамику, прижизненные фотографии... Если в следующий раз будет возможность два зала нам отдать – найдём, что показать. Выставка Марка Шагала будет работать около полутора месяцев и закроется 6 апреля. – Очень жалко, что срок такой короткий, – признаётся Башмаков. – А мне говорят, что для Воронежа это наоборот – рекорд. Обычно выставка тут больше месяца не идёт... Договорились, что следующую проведём у вас во второй половине 2026-го. Что именно получится показать, пока неизвестно. Культурная революция 2010-х позволила воронежским ценителям увидеть подлинники многих выдающихся творцов начала XX века. Работы Павла Филонова, Александра Тышлера, Надежды Удальцовой, Александра Родченко, Михаила Ларионова, Роберта Фалька можно было увидеть в музее в рамках Платоновского фестиваля. Случались здесь выставки классиков отечественного авангарда и в другие дни. Весной 2012 года воронежцы увидели и творения Шагала. То были 76 листов одной из самых значительных графических серий: иллюстрации к Библии, выполненные в технике чёрно-белой и цветной литографии. Частично цикл представлен и на нынешней выставке, которая в контексте 2025-го воспринимается как случайное чудо. Здесь библейские персонажи оказались прочно вписаны в личную Вселенную Марка Шагала, и стало ясно, насколько они похожи на его соседей и родственников. Прожив 97 лет, художник трепетно хранил память о маленьких деревянных домиках родного Витебска конца XIX - начала XX века, о живших в них людях. Витебск Шагала исчез во Вторую Мировую. Около 20 тысяч живших в нём евреев были уничтожены оккупантами. В 1970-е от предложения побывать в отстроенном заново городе художник отказался, и можно понять его чувства. Но Витебск жив в его творениях. Вполне естественно, что именно с раздела о нём начинается выставка. Об одной из вдохновлённой городом работ коллекционер Павел Башмаков рассказал особенно подробно. Мы видим дом, на крыше которого сидит мужчина с большой кошкой. Шагал изобразил своего деда. Тот порой скрывался от жены на крыше. Внук любил туда к нему залезать, бабушка их за это бранила. Будущий живописец, конечно, мечтал вырваться из этой глуши, увидеть мир. Но обретя известность и поселившись в Париже, стал называть его вторым Витебском, и это было наивысшей похвалой. Воздух Витебска помог найти свой язык. Конечно, не будет ошибкой назвать художника «певцом еврейских местечек». Но ведь это лишь часть его Вселенной, пусть и центральная. В Витебске он был рождён, здесь встретил свою первую и главную любовь Беллу Розенфельд (без её образа и на воронежской выставке не обошлось). Но то, что было дорого в родном городе и его жителях, Шагал находил и в ликах ветхозаветных пророков, и даже в гоголевских персонажах. Оказавшись в 1911 году в Париже, молодой художник познакомился с Анатолием Луначарским. Тот написал о нём статью, а став после Октябрьского переворота наркомом просвещения, помог открыть художественную школу в Витебске. Но в начале 1920-х Луначарский посоветовал: «Марк Захарович, мне кажется, вам пора съездить в Германию. И не торопитесь возвращаться». Видимо, он спас художника. Вспомним судьбу Казимира Малевича. Современник и оппонент Шагала умер в 56, не пережив травли и крушения дела всей своей жизни. Авангард был в СССР десятилетиями под запретом: после смерти Сталина художникам пришлось придумывать язык нового искусства с нуля, ориентируясь на уцелевшие ошмётки былого величия. Последствия культурной отсталости расхлёбываем поныне. А Шагал, покинув Россию, получил однажды письмо из Парижа, от издателя Амбруаза Воллара. Тот поддерживал Ван Гога и Пикассо, Дега и Ренуара, а теперь хотел заказать Шагалу иллюстрации к книгам. Художник хотел создать цикл по «Мёртвым душам». Гоголевская поэма во Франции был плохо известна, Воллар предложил поработать и над чем-то более привычным здешним читателям... Да вот хотя бы над баснями Лафонтена! Но потом издатель погиб в автокатастрофе, началась Вторая Мировая война... Шагаловские «Мёртвые души» были изданы уже в мирное время. Но до того художник успел отправить всю серию в Третьяковскую галерею. Художник увидел в гоголевском шедевре прежде всего поэзию. Причём нашёл её и в образе плотника Степана Пробки, и, как ни странно, даже в антигерое Чичикове. Но главный герой цикла – уездный город N. – И все мы прекрасно понимаем, что это его родной Витебск! – считает Павел Башмаков. Ещё одним заказом от Воллара стала Библия. Художник заявил: чтобы выполнить такой заказ, ему нужно самому побывать на Святой земле. Из путешествия художник вернулся «совершенно другим человеком». – А заодно познал и колористику, свойственную древнееврейскому учению, – считает Павел Башмаков. – Не удивляйтесь, что Бог у него зелёный. Ведь зелёный – цвет созидания. Взгляните на диптих, посвящённый пророку Иову. Слева он молится, общается с Богом. Поэтому Иов зелёный. Справа он безутешен. А ведь уныние – это грех! Иов чернеет. И красный цвет начинает проступать, цвет греха. Завершают выставку гравюры из цикла по одному из произведений писателя Андре Мальро, участника и очевидца многих важных событий кровавого XX века. Серия навеяна его воспоминаниями о Гражданской войне в Испании. Мальро воевал на стороне республиканцев. Позже был соратником Шарля де Голля, занимал должность министра культуры Франции.   Мы видим Барселону в руинах. На земле лежат мёртвые люди, в небе летят бомбардировщики. А потом несущие смерть самолёты вдруг становятся птицами, люди встают и на соседней работе держатся за руки. – И город восстанавливается! – взволнованно комментировал экскурсовод. – И – то чего нет на работе слева – встаёт солнце! Солнце новой надежды. И солдаты, которые были с винтовками, уже спешат на свидание с девушками, они держат в руках не винтовки, а гитары. И жизнь возвращается. Даже когда вокруг мрачно и тяжело, люди пытаются верить: жизнь вернётся, любовь победит. Шагал, кажется, не пытался, а просто верил. И не считал эти слова банальностью.